Азербайджанцам в Иране выгоден реформатор, но победит консерватор  

28 июня в Иране должны пройти досрочные президентские выборы, назначенные после гибели в результате крушения вертолета предыдущего президента Ибрагима Раиси.

Некоторое время назад Совет стражей Конституции Исламской Республики Иран (ИРИ) объявил имена шестерых утвержденных кандидатов на пост президента. Ими стали спикер иранского парламента Мохаммад Багер Галибаф, мэр Тегерана Алиреза Закани, представитель верховного лидера в Совете исламской безопасности страны Саид Джалили, бывший министр юстиции и внутренних дел Мустафа Пурмохаммади, депутат Масуд Пезешкиан и вице-президент Ирана Амир Хосейн Газизаде Хашеми.

Выборы в Иране для «Каспия» прокомментировала старший научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук, специалист по Ирану Лана Раванди-Фадаи.

– Ждать ли напряжения и эксцессов во время и после выборов?

– Как мне кажется, большого напряжения и каких-либо серьезных эксцессов не будет. Ведь и в первые дни после гибели президента Раиси, когда режим был еще более уязвим, чем сейчас, не было никаких значимых демонстраций. Возможно, это связано с некоторым улучшением экономической ситуации (резкий рост доходов от экспорта нефти), а также с тем, что оппозиция режиму осознает, что президент – не самая значимая фигура в стране, реальная власть принадлежит духовному лидеру, чьи позиции до сих пор крепки.

– В разрешенный список не попали бывший президент Ирана Махмуд Ахмадинежад и экс-спикер парламента Али Лариджани. В чем причина?

– Махмуд Ахмадинежад, хотя и лоялен основам исламского режима, тем не менее известен своим бунтарством и эпатажем. Например, в 2011 году у него возник серьезный спор с самим духовным лидером из-за каких-то внутриполитических моментов. Недавно он опубликовал видео, в котором критикует социальную политику режима и говорит, что страна может даже развалиться. Конечно же, Наблюдательный совет предпочел избавиться от столь непредсказуемого кандидата.

А что касается Али Лариджани, то он был отстранен и от прошлых президентских выборов, несмотря на консервативные взгляды. Я не изучала глубоко случай Лариджани, но знаю, что консерваторы не едины, а разделены на несколько разных группировок (не столько по идеологии, сколько по степени доступа к экономическим рычагам и политическим постам). Поэтому могу предположить, что Лариджани принадлежит к той группе консерваторов, у которой серьезные разногласия с правящей группой.

– У каких кандидатов наибольшие шансы на победу? И есть ли они у единственного реформатора в списке?

– Среди реформаторов допустили одного только депутата Масуда Пезешкиана, но это далеко не главная фигура в реформаторском лагере, так что шансы на его победу малы. Я бы ожидала, что победит или Галибаф, пользующийся ощутимой популярностью в стране как человек с независимым политическим мышлением и большим опытом, или Джалили. Оба они принадлежат к твердому консервативному спектру.

– Какой кандидат, на ваш взгляд, наиболее оптимален для азербайджанского населения Ирана и как итоги выборов могут отразиться на отношениях между Азербайджаном и ИРИ?

– Если рассматривать кандидатов с точки зрения положения иранских азербайджанцев, то безусловно, для них была бы оптимальной победа реформатора Пезешкиана. Потому что исторически в Иране только реформаторы серьезно учитывали культурные и политические права национальных меньшинств страны. Так, например, что касается курдов, одного из крупнейших меньшинств, то лучше всего пресса и книгоиздательство на курдском языке развивались при правлении реформаторского президента Хатами. А консерваторы не уделяют внимания таким аспектам прав нацменьшинств, как книгоиздательство, пресса, обучение на родном языке. Они считают, что все народы Ирана прочно объединены вокруг ислама и фарси (как языка богатой исламской культуры), и языковые и культурные права меньшинств для них несущественны.

Но даже если победят консерваторы, я думаю, что курс на примирение и сглаживание противоречий между Ираном и Азербайджаном продолжится и дальше. В этом Иран заинтересован хотя бы с точки зрения экономики: ведь международный транспортный коридор Север-Юг, который проходит через Азербайджан и Иран, станет большим стимулом для экономического роста и резко увеличит транзит товаров. И даже если в иранской элите есть определенные люди, негативно относящиеся к Азербайджану, все равно, как мне кажется, экономический фактор будет двигать политику в сторону примирения.

– Недавно подразделения специального назначения вооруженных сил Азербайджана и Ирана провели совместные антитеррористические учения. О чем это может свидетельствовать, учитывая, что еще пару лет назад такое сложно было представить, – сработал фактор откровенного разворота Армении на Запад?

– Да, с одной стороны, Армения все более активно разворачивается на Запад, что вызывает определенное недовольство в Тегеране. А с другой – продолжается тенденция на укрепление отношений Баку и Тегерана, что включает в себя и такие аспекты, как сотрудничество в области безопасности. Но все-таки говорить о том, что Иран полностью перешел на сторону Азербайджана и отказался от союза с Арменией, я бы не стала. Например, Иран до сих пор фактически поддерживает Армению по вопросу Зангезурского коридора, так как опасается усиления «тюркского фактора» в регионе.